Логотип - В грибе

НАТАЛЬЯ
РОМАНОВА

Иконка - меню

Отчет о презентации книги "Zaeblo"

Июль 2007 г. Оригинал: http://bogemnyipeterburg.net/vocabulare/alfavit/persons/r/romanovaNata.htm


12 июля в галерее «Борей» прошла презентация новой книжки стихов питерской поэтессы Наташи Романовой, только что вышедшей в издательстве «Геликон Плюс». Презентация книжки «ZAEBLO» сопровождалась акцией питерской художественной группировки «Протез». Соединение Романовой и «Протеза» было не случайным, ибо один из членов группировки, Григорий Ющенко, сделал иллюстрации к книге стихов Наташи.

Презентация получилась в своём роде выдающаяся. Во-первых, она началась в обещанные ровно 18.00 и закончилась в запланированные ровно 19.00. Во-вторых, давно уже на вечер поэзии в Питере не набивалось столько зрителей и слушателей. Такую давку на поэтическом действе я наблюдала разве что на вечерах москвича Андрея Родионова и московского ОСУМБЕЗа. Зал был буквально перегрет разгорячённым дыханием толпы и наэлектризован ожиданиями чего-то потрясающего. Этому способствовал и облик поэтессы. Наташа Романова с ярко-красными гладкими волосами на голове, с татуировками на руках и с пирсингами на всех местах была одета под девочку-панка, от лица которой и на языке которой написана книжка «ZAEBLO». Сама эта девочка-панк в чёрном злобном платьице с лепестком канабиса на груди в изобилии встречалась в нарисованном виде на страницах презентуемой книги.

Из-за развешенных по стенам крошечного зальчика «Борея» монументальных полотен Григория Ющенко действо проводилось не у пианино у окна как обычно, а в углу у входа в видеотеку. Во всяком случае, войти на презентацию было можно, только сильно пропихиваясь сквозь тела любителей поэзии. Телами этими были не привычный сдержанно-интеллектуальный бореевский люд, попахивающий водкой, но народ более пёстрый, жёсткий, более маргинальный и альтернативный, так как Наташа Романова- известная в городе любительница альтернативной музыки и тусовок. Среди слушателей привлекали внимание всегда великолепный ди-джей Вспышкин с золотым знаком доллара под седой бородой, а также юный панк-звезда Клим Казарин. За их спинами мелькали бледные лица постмодернистов Ильянена и Скидана, тельняшка барковца поэта Баранова, рыцарский облик Рекшана и бородка писателя Носова.

Агрессивные жёлтые хари с зелёными зубами на картинах Ющенко создавали как-бы третий ряд толпы. Хари эти, написанные на склеенных газетах, объединялись в триптих «Хочу еда». Почему-то группировка «Протез», образовавшаяся в апреле прошлого года, максимальный упор делает с самого начала на тему еды. Год назад Ющенко, Межерицкий и Вилкин ходили на фуршеты в униформах с надписями «Мы пришли пожрать». Сейчас этот брутальный голод вылился в название триптиха Ющенко. В принципе, тематика мечты о еде, является ключевой в концепции «Протеза». «Протез» с самого начала заявил о себе как о протезе современной культуры, превратившейся в товар, наряду с другими товарами, и от этого сильно больной и увечной, нуждающейся в подпорке и опоре. Но почему-то эта опора, этот искусственный член на теле больной культуры, сам какой-то вечно голодающий, не могущий себя прокормить, агрессивный и инфантильный, как птенец-переросток, и при этом намекающий всем своим поведением о стремлении внедриться в товарно-денежную цепочку, пролетающую над головой мимо. Наверное, не трудно дать классификацию всех возможных видов поведения маргиналов, не желающих вписываться в товарную реальность. «Протез» из всех видов выбрал путь эпатажа, агрессивно-вымогательского давления на жалость владельцев толстых кошельков и «еды». В этом есть обаятельное доведение до предельного маразма стратегий обомжевавшейся в нашей стране культуры.

После всяческих вступительных словес Наташа Романова почитала свои стихи. К сожалению, у Наташи тихий голос, скромная манера прочтения своих панковских ядовитых виршей, что вступает в контраст с убойными картинками и метафорическими сценками нашей жизни, которые она воссоздаёт в своей книжке. Когда Наташа читает свои стихи, к сожалению, пропадает во многом обаяние и качество её текстов, затериваются рифмы, обсценная лексика в устах Романовой - учёного филолога, выглядит чуть-чуть не убедительно, не хватает нескольких градусов напора. Этот недостающий напор мог бы возникнуть при использовании каких-нибудь искусственных артистических приёмов, может быть змеиного шипения, или чтения нараспев, или бормотания и скороговорки. Увы, из-за этой недостаточной сценической откровенности, Наташа Романова предпочитает избегать слэмов, хотя стихи её, по крайней мере, в последней книжке- очень эстрадны. По сути, это маленькие зарифмованные сценарии, фильмики ужасно смешных ужасов, мультяшные пиески для мультяшных героев. Может быть вообще стилистика прочтения этих стихов живыми актёрами, а не нарисованными персонажами, пока вообще отсутствует. Стихи Романовой по звуку и ритму могли бы быть близки к рэповому исполнению, или к ритмизованному прочтению под сопровождение драммашины. Наташа Романова - поэт 21 века, её стихам ещё узко в не готовой для нового реальности.

«Мне на всё поебать»,- красовались белые жирные надписи на чёрных платьицах с бретельками, развешанных в углу «Борея». Трогательные эти мрачноватые платьица – идеально выдержанные в стилистике вечной девочки-панка, слегка пародировали концепцию «Фабрика найденных одежд» Глюкли и Цапли. Слушатели-неофиты, не привыкшие ещё в достаточной мере к изобильной обсценной лексике, вырывающейся из уст пиитов на сценических площадках, испытывали разные эмоции- от резкого отторжения до радостной бодрящей бури свершившейся инициации. Всё это несколько мешало дальнейшему прикосновению к творчеству Романовой, которое, на самом-то деле, абсолютно лишено позёрства и маски, цинизма и примитивизма. Вечеринка завершилась ритуалами фотографирования со Вспышкиным и Романовой в разных конфигурациях участников, а затем - изобильным приёмом горячительных напитков уже за стенами «Борея».





О Романовой.

Детство Наташи Романовой прошло в белорусском городе Слуцке, куда её ленинградские родители привезли ещё в донатальном состоянии, родили, дали понянчиться с ней бабушке, а потом так и не смогли забрать. Мама работала в Парголове библиотекарем, отец был военным. В Питер Наташа приехала поступать на филологический. Судя по всему учиться Романовой понравилось, в итоге она закончила два вуза - университет и медицинский институт. Диплом на филфаке Наташа написала о Пастернаке и получила за него пять с плюсом, хотя тема была по тем временам скользкая. В годы перестройки филолог и нейрофизиолог в Романовой воссоединились в новаторской, ни на что не похожей педагогической системе, позволявшей любому самому запущенному подростку очень быстро стать грамотным и научиться писать без ошибок. Так родилась «Школа грамотности Романовых», которая навсегда обеспечила семью Романовых, в которой подрастали два сына, безбедным существованием. За счёт процветания этой школы Наташа Романова издала все 5 сборников своих стихов, среди которых - «Машина наваждения», «Публичные песни», «Песни ангела на игле» и «Расписная стена». Последняя из книг является учебным пособием в романовской школе грамотности, из-за чего была много раз переиздана.

Общение со страдающими от безграмотности подростками, а также с панками и другими альтернативными слоями творческой интеллигенции вылилось у Наташи в создание книги стихов «ZAEBLO», написанной новаторским языком и в новаторской стилистике.

В стихах у Романовой люди разных поколений найдут родные истории. «Каменская школа была похожа на фашистский застенок» (FASHIZZM). «А как же я буду вести занятия? Какой мне будет респект, уважуха? А в Борей как я попрусь на мероприятие?» (HUYNYA). «Он занялся сбором бутылок: коллеги его называли/ Незатейливо и достойно: интеллигент» (DRUGAN BYKOV). «Назад, в обратку, двери не открываюцца,/ Вперёд- адская яма- только рельсы свистят внизу» (12 SHAGOF). «Я на правую руку с левой- шыпы надела, /А ещё блин узкую юбку, чтоб казацца ещё стройней» (SYROYE JAITSO). «Я ему: HELP! А он мне: -НАХ» (BEZ B BL). «Тупые суки и рэпаки агрессивные/ Всяким гавном засоряли фон./ Всё это было весьма таки депрессивно/ И повышало внутренний шызофон.» (GRAFFITY). «Поэтому Мандельштам с Ахматовой могли бы застрелковацца/ И вместо того, чтобы тусить по фсяким Бродячим Собакам, сушыли бы грИбы впрок» (POETY).

Книжка Романовой - это путеводитель не только по современному языку, но и по современной контркультуре Питера. Страницы книги нашпигованы именами и названиями групп, фильмов, географических названий типа дом Мурузи, Платформа, Борей, которые вызывают «респект и уважуху» в определённой среде продвинутых любителей искусства. В конце книги можно найти целую страницу имён тех деятелей современной питерской культуры, которые близки Наташе Романовой по духу. То есть Романовой удалось создать целую энциклопедию современной контркультуры Петербурга, с перечнем имён радикального стана, полным обхватом сюжетов, повествующих о том, что есть хорошо и что есть плохо в новом мире с точки зрения новой оси отсчёта - чистого, жёсткого, предельно откровенного взгляда девочки-панка на мир взрослых. Не осталось, пожалуй, ни одной острой питерской темы, которая бы не попалась Наташе Романовой на её язычок и которая не была бы трансформирована в рэп-историю, в маленький архетип бытия, в гениально сваренный концентрат из характеров, судеб и сюжетов. Ни одной тягомотины или муторности, ни одной случайной фразы или слова, каждый стих - как кристалл.

В книжке два самых длинных стихотворения- корпоративная сага SLOVOBLOOD и молодёжно-патриотическая сага VITЁK. В первой продавец Фашыст забавляется тем, что даёт пожилым людям читать не то, что им хочется, розовые романтические слюни ушедшей эпохи, типа фильма «Сердца четырёх», а литературу другую: «про гавно, про трупы, педофилию: Мамлеев и прочая жесть». «Прежде чем купить книгу - жызнь свою застрахуй», советует Романова обывателям. В саге VITЁK Романова пишет о фургонах, которые приезжают забирать старух из коммнуналок, чтобы «их повывести, как микробы». Руководит фирмой дед по имени Витёк. Может это «жесть», но этот мир в стиле «Бивиса и Батхеда», в котором мы живём- это наше родное кровное имение, наследие, корнями из прекраснодушных сталинских пионеров, дошедшее до последней ступени развития. Все посеянные семена зла взросли. Надо или принимать участие во всеобщих игрищах нового варварства, в пире хищников и «тупых дятлов», или же уйти из круга, стать маленьким и заново называть вещи своими именами. Как это сделала Романова.

В послесловии к книге Владимира Рекшана самыми точными являются две фразы - о зависти, которую книжка вызовет в среде поэтов, и о том, что это прорыв.

Текст: Ирина Дудина


Наташа Романова -

Презентацией книжки, да и самой книжкой я очень довольна. Книжка в издательстве А.Житинского «Геликон» долго делалась, но когда вышла - то превзошла все мои ожидания. Особенно отлично смотрятся рисунки в моей книге Григория Ющенко. С моими стихами он познакомился в «Платформе». Он устроился туда на работу - книжки продавать, и работал ровно один день. Я зашла именно в этот день в «Платформу», мне голимо было зырить, как он там шкерится по углам и изнывает от скуки. Я дала ему почитать свои стихи на листках, чтобы поразвлечь, а он сказал, что это круто, что это из всей питерской поэзии ему наиболее близко. Так родилась книга. Потом, когда вышел сигнальный экземпляр книжки, ещё в апреле, мы с группой «Протез» устроили презентацию в мастерских Малого драматического театра. Презентация называлась «Жизнь - говно». На полном серьёзе я считаю, что жизнь - говно.


Григорий Ющенко -
То, что группа «Протез» приняла участие в презентации книжки стихов Наташи Романовой - это абсолютно верный шаг. Мы считаем Романову единственной поэтессой, чьё творчество абсолютно адекватно нашему. Мы делаем общее дело. Мы реагируем на то, что здесь и сейчас с нами происходит. Почему мой триптих называется «Хочу еда»? Потому что я вечно голодный? Да, именно в эту минуту я не отказался бы от хорошей закуски. С Наташей Романовой я знаком 2 года, мы познакомились ещё до рождения «Протеза», на выставке «Новые имена» на Пушкинской-10, где у меня было выставлено несколько картин. Они заинтересовали Романову.


Ира Васильева, художник, член группировки Митьки -
Я чего то не поняла, отчего такой ажиотаж и восторг. Да, народу много набежало. Но мне стихи Романовой не показались очень уж крутыми. Есть поэты и покруче. И мат у них более уместен и художественен. Да, стихи Романовой написаны легко, они весёлые и лёгкие. Но так чтоб это было каким-то ярким событием...