Некросад

Поэма опубликована в сборнике "Улица Некрасова" (изд-во "Городец", серия "Книжная полка Вадима Левенталя", 2021)

НЕКРОСАД

Поэма в 10 стихах

1. Магазин зеркал
2. Жёлтая аура
3. Палец
4. Красная гвоздика
5. Бархоппинг
6. Поэт Днищев
7. Стритлайн
8. Думер
9. Некросад
10. Прозерпина

Краткое содержание:

Улица Некрасова – экспериментальный анклав в Литейной части города, который специально создан с целью лабораторных наблюдений и исследований. В её пределах с максимальным приближением к реальности воспроизведены социально-культурные и потребительские модели, соответствующие третьему десятилетию XXI в. Задачи конструкта – моделирование патологических схем и формирование нозологических механизмов при условии одновременного сканирования вариантов ответных поведенческих паттернов.
По окончании сроков работ биоматериал подвергается актированию, а место проведения наблюдений дезактивации. Актирование и дезактивация производятся в верхнем замыкающем резервуарном отсеке «Некросад», что соответствует неймкоду объекта.
Все герои находят свою запланированную смерть и оказываются в одном месте – в царстве мёртвых. Люди уничтожаются прикосновением отрубленного пальца Плутона. Эта роль отводится Прозерпине во время её пребывания в мире живых, где она находится в образе маникюрши Марины Свинкиной.

Персоналии и локации

Эльвира Зак, пенсионерка, контролёр-билетёр, 72 года – Магазин зеркал «Стекло-сервис», ул. Некрасова 30
Надежда Васина, 59 лет
Прапорщик в отставке Вадим Пихнов, 61 год – «Пьяный сквер» на углу ул. Некрасова и Маяковской
Марина Свинкина, мастер ногтевого сервиса, 33 г.
Плутон, клиент салона «Локон» – Салон красоты «Локон», ул. Некрасова 9
Витя, фотограф-фрилансер, 25 лет
Иван, курьер Яндекс.Еды, 23 года – Бары «Хроники», «Redrum» (Некрасова 26), «Залив» (Некрасова 24), «Цветочки» (Некрасова 17)
Алиса, продавец-консультант магазина «Watsons», 21 год – Пространство «Третье место» (Литейный пр. 62), книжный магазин «Во весь голос» (ул. Маяковского 19/15), бар «ChёZaBar» (ул. Некрасова 36)
Днищев, поэт, 30 лет – Бары «Залив» и «Хроники», кафе «Маяк» (ул. Маяковского 20), издательство «Лимбус-пресс»
Все вышеуказанные и Леонид Ильич Брежнев
Прозерпина – Некрасовский сад

1. МАГАЗИН ЗЕРКАЛ

Пенсионерка Эльвира Зак
по пути в магазин зеркал
у пухто на Баскова нашла рюкзак
с лаконичным текстом «рэп – кал!».
– Непонятно, что значат эти слова,
но сам рюкзачок ничо!
Мадам находку из озорства
накинула на плечо.
Торгзал сотрясал канал 2Х2:
продавцы попускались со скоростей.
У Эльвиры крУгом шла голова,
плутая во множествах плоскостей.
В зеркалах от пола до потолка
галогеновый резкий свет,
будто, встав вертикально, крошит река
кетаминовый лёд и снег.
В сердце разрядом вошёл зигзаг,
вызвав ступор и тошноту.
Зеркала теряют Эльвиры Зак
ускользающую красоту.
- Этот свет покидает меня совсем,
крутит спиралью, влечёт на тот.
Рэпкал какой-то в мозгу засел.
Прощай, 2001 год!
Пенсионерку всосала пневмотруба,
протащила и выплюнула в траву.
Глаза ослепила высь голуба.
– Спасибо, господи, что живу.
Хоть дрожь в конечностях и плечах,
а кожа-то, кожа, как дерматин!
Фасад сортира. На кирпичах
Дата: 2021.

Хоть давно истлела Эльвира Зак,
но в одном из множеств зеркал
она – тот чувак, что въебал рюкзак,
на котором слова «рэп – кал».
В году две тысячи двадцать один
он нестрижен, пьян, нелюдим.
Заходи и ты в магазин зеркал
поглядеть на свой загробный оскал.

2. ЖЕЛТАЯ АУРА

Пьяный сквер – это клуб одиноких сердец.
Дама и дядя за 60 сидят визави.
Жизнь прожита, но её конец
хоть бы прожить в любви.
Надежда встретилась с бывшим прА́пором,
знакомство готово угаснуть свечой на ветру.
Кавалер, подавляя зевок, смотрит вбок, напевая парА́-пара́м.
И ручки безвольно свесил над пузом, как кенгуру.

– Вот раньше было кино: про рабыню Изауру,
«Просто Мария», «Богатые люди плачут».
А знаете, я руками чувствую ауру.
В двух словах поясню вам, что это значит.
Если у кого аура синяя – то от пьянства.
Так происходит от особых аминокислот.
Но я отношусь к пьянству с позиции христианства:
ведь, как говорится, курица и та пьёт.
Жёлтая аура – проблемы в области урологии.
Надо срочно сдавать анализ мочи.
А что вы хотите? От такой экологии,
естественно, в почках у каждого кирпичи.
У моей соседки (это между нами) аура серая,
как её пальто со времён Андропова.

– Я смертную казнь считаю правильной мерою.
Сейчас бы такого, как Сталин, правителя строгого.
Возьмём эту улицу: она ж врагами зажата:
с обоих сторон её взяли в тиски бандеры!
В начале – ресторан «Сало», в конце – «Пузатая хата»!
Но скоро придёт хозяин и примет меры.
– Согласна с вами! А также бесчинствуют наркоманы.
Всех бы собрать да и выселить – на лечение.
А то капюшон на глаза натянут, прямо как куклукскланы.
И пошли бузить, в наркотическом опьянении!

– Все, кто торчат у баров, – сексменьшинства и содомиты!
– Сменим тему, не надо про эту грязь!
– Что значит – сменим? Они разносят спид, заразу, все гепатиты!
Надежда прикрылась ладошкой, нервно смеясь.
– А можно спросить? Есть ли взрослые дети, внуки? Вы ведь в разводе?
Бывший кусок протрубил ноздрями в платок:
– Пусть цветы жизни цветут на чужом огороде! –
и фривольно мацнул даму за локоток:
– А чем, извиняюсь, вы-то сами богаты?
Ведите в гости – или я, пожалуй, пойду.
Какие могут быть планы, не видя хаты?
Как бы вы из себя здесь не строили кинозвезду.

К сожалению, хвост этой прекрасной встречи
не в семейной идиллии и не в баре «Хроники».
Какое имел продолжение томный вечер,
скоро стало известно из криминальной хроники:
«Прапорщик в отставке П. пришёл в гости к Надежде В.,
там он её убил канделябром по голове.
На трупе не обнаружено следов половых сношений.
Убийство произошло на почве неприязненных отношений.
Уходя, убийца оступился и упал с лестницы в полный рост.
Мгновенная смерть произошла от кровоизлияния в мозг.
Не заводите на старости лет знакомства, друзья,
через рубрику объявлений в газете «Моя семья».

3. ПАЛЕЦ

Я на Некрасова тружусь в салоне «Эконом»,
осуществляя сервис ногтевой.
И вот стою одна в районе неродном.
В кармане палец в плёнке пищевой.
И выкинуть нельзя. Я, смену отпахав,
в родное Кудрово уже намылилась домой –
пришёл клиент на педикюр, напарниц распугав,
по мне так просто старый марамой.
Он на верстак своё копыто положил –
а ногти все срослись сплошной бугристою скалой.
Пришлось, для верности стопу поставив в крепежи,
работать циркулярною пилой.
Кожух скользнул в руке, как уж, редуктор отказал,
и в плюсневую кость вонзился пильный диск.
Херак – и палец на полу. Но дядя не раскис,
и ногу сам себе носком перевязал.
Его глаза зашиты внутрь, слепы как у крота.
Вот он нашарил на полу окоченевший перст.
И – ужас медленным ужом ползёт из живота:
обрубком пальца мне на лбу кровавый ставит крест.
И я на улице стою, но улица не та.
А может та, но не узнать, и нет знакомых мест.

Я в телеграм туплю, с дисплея кровь стерев,
мне выслан гайд и список-алфавит.
С заставки на меня клиент глядит, прозрев,
в упор глазами зрячими глядит.
Теперь, ведомая приказом волевым,
я мечу граждан этим пальцем неживым.
Я резко подхожу и тычу, словно псих,
кровавым пальцем каждого из них.

4. КРАСНАЯ ГВОЗДИКА

Вчера мы с одним курьером прошлись по барам,
из новой поэмы прочёл ему пару глав.
От него я узнал: одна из улиц, где мы бухали, стала резервуаром:
внутри района создан суррогатный анклав.
Здесь всё – бары, бордель, театр – это макет.
Будь ты мигрант, тусовщик, местный пенсионер –
раз ты сюда забрёл – угодил в проект.
Корни этой задумки – в далёком СССР.
Раз вложились в джентрификацию – что-то мУтят.
Что конкретно – пока не ясно.
Суть конструкта – эксперимент на людях,
дерзкий, смелый, небезопасный.
Вспомнили, какой здесь был недавно дестрой.
Из чёрных бойниц руин летели нетопыри.
Спорили на пузырь мы, мелкие говнари:
кто ночью пробежит по ней – тот герой.
Кое-кто видел над грудой камней и плит
в небе парящих мёртвых, надетых на арматуру.
Эта тема сейчас опасна и многих злит.
Беседы вести пристало про культуру, архитектуру.
Здесь всё изменилось за ночь в один присест,
будто и не было никакой разрухи.
Все подумали: нашёлся частный инвестор.
То есть объект попал в хорошие руки.
Рано радовались местные обывалы:
по ним уж лучше война или эпидемия,
чем то, что «людЯм нормальным житья не стало
от хипстерОв возле баров, изнывающих от безделья».
Невзирая на социальный статус и кругозор,
старых и молодых накрыл конкретный дурдом.
Каждый день здесь происходит кровавый микротеррор,
без причинно-следственных связей, как бредовой синдром.
Всех, кто идёт по улице, метят кровью методом тыка.
Слабые тут же падают, не пережив шок.
Удар – и печать на лбу – красная гвоздика.
Красная гвоздика, как поётся в песне, – спутница тревог.
В ход пошли варианты абсурдных сплетен.
От насильственного чипирования до маньяков-мутантов.
Ясно, что это умысел, и он сверхсекретен.
многие в деталях описывают диверсантов.
– Это мужик в помаде! – Нет, наркоман на дозе!
– Это кровавый пейнтбол, прилетает с крыш!
– Нас хотят разобщить, победить, утопить в навозе!
– Это пиндос! – Антихрист! – Фашист! – Летучая мышь!
Становилось ещё страшней, чем тогда.
Все тщательно, словно блох, искали в себе мутации.
Было ясно, что рядом ходит беда.
Угрожая лично тебе, а не только здоровью нации.
С вечера я нигде не нашёл подозрительного пятна.
Гадкая кровь клеймом на лбу запеклась к утру.
Красная гвоздика, чёрная метка – это она.
Она проходит насквозь, смотри в неё, как в дыру.

5. БАРХОППИНГ

– Мне этот центр нафиг не усрался,
я Мурино своё люблю и уважаю.
Вчера сходила в модное пространство.
Вот это – лофт? Да я от смеха прям рожаю.
Все как задроты. А на мне в обтяжку платье,
иду, качая грудью развитой.
Каблук 12 сантиметров, будьте-нате.
Ловись, ловись, дрочила молодой.
Нашла не сразу. Малость поблукала.
Кругом обшарпано. Короче, бар нашла:
мензурку выдали, как на анализ кала.
Там даже нет нормального бухла.
Короч, стоять устала в «Казадоях»,
сесть негде. Все толпятся в тесноте.
Кирпич на стенках виден: нет обоев.
В один сортир все ходят по нужде.
Зашла в сортир, а там, короче, парень,
толкаю дверь – она вот-вот с петель сорвётся.
Я думала, он вскочит, как ошпарен,
а он сидит такой и ноль эмоций.
Спокойно так и нагло жопу вытер
при мне, надел штаны свои с мотнёй.
Вот это, думаю, и есть по типу хипстер?
Ну что могу сказать: свинья свиньёй.
Я слышала, что есть писательский квартал,
где всё иначе. Там вначале рассуждают
о том, кто сколько книжек прочитал.
И там писатели культурно отдыхают.
Я на Некрасова, художник был такой.
Ч/Б картины рисовал про бурлаков.
Хоть баров тут полно, один, а вот другой,
но ни кальянов нет, ни шашлыков.
Сплошные пьяные кварталы весь ваш центр.
Идёшь – пивняк, пивняк, опять пивняк,
мужчин там нет, хотя бы и с акцентом,
одни луняры, чмо и молодняк.
И нет там никаких писателей: обман.
Вместо культуры – пиво на кранАх,
а в барах, все – кто гей, кто наркоман.
И хипстерА опять же. Ну-ка нах.
Стою такая в туфлях «Casadoi»,
каблук 12 сантиметров, суперноги.
Хочу себя почувствовать звездой:
чтобы танцпол, кальян и караоке.
Опять одна, и туфли жмут, и платье в пятнах.
Бухаю тупо пиво из-под крана.
Я вся в каких-то пятнах непонятных!
Как будто рядом резали барана.
От крови пол скользит, кренится под углом,
как с горки еду на ногах я в чёрную дыру,
меня засасывает кроличьим теплом,
я падаю, лечу в подпольную нору.

6. ПОЭТ ДНИЩЕВ

Поэт Днищев пришёл на литературное мероприятие.
Там заседает разных поэтов восемь жоп.
– Хочу стать членом сообщества, блять, и я,
здесь полножопно заседать чтоб.
Хочу я бухать в «Заливе», «Хрониках», «Маяке».
Хочу, как все, блевать там в сортире.
Чтоб эхо из унитаза слышалось вдалеке.
Русская поэзия – самая лучшая в мире.
Нереализованные мечты отравляют хуже селена.
Поэтому, чтобы не сдохнуть от нервных корч,
он своё желание мысленно направил в ухо Вселенной,
как его научил один пьяный коуч.
Сигнал неточно дошёл до вселенной:
старушка тугоуха и близорука.
Вместо «хочу стать членом» расшифровалось «хочу сосать члены».
Ошибочка вышла – искажение звука.
Желание исполнилось по одному щелчку.
Это же не поэму писать про Донбасс.
Поэт Днищев издал книгу под названием «Кукареку»
в издательстве «Парнас». А может, «Пегас».
Он петушиных премий лауреат.
Его книга, подобно путепроводу,
телепортирует из «Хроников» в Некросад,
чей топоним точно соответствует неймкоду.

7. СТРИТЛАЙН

Друг гарантирует, что я умер.
Я и так это понял без блаблабла.
Он расплатился моей картой в «Редруме»,
списав с неё остатки бабла.
Я стою в виде стритлайна напротив сквера,
в фанерной голове пробита дыра.
В неё придурки глядят: кто там видит две голые полусферы,
кто закладку, а кто вообще нихера.
Только я ничего гарантировать не могу.
Я и раньше не мог, а уж от лица фанеры подавно.
– не то я излишне себя напрягу
и стану ещё более угрюм и подавлен.
Меня вырезали из фанерки вжик-вжик-вжик
и поставили у забора, под который все ходят до ветра.
Цепью к ограде стритлайн привязал таджик,
чтобы не унесло порывистым шквальным ветром.

8. ДУМЕР

Мне 23, я тоже угрюмый думер.
Чужой самокат мой транспорт,
у меня нет бабла, чтобы сидеть в «Рэдруме».
Настроя нет на тусняк в «пространствах».
Мне ненавистен любой тусняк,
казуальные игры, франшизы, друзья и пранк.
Трепет жизни во мне иссяк,
подглазья чёрные, как у панд,
я сдох под думерский депресняк,
в чугунной ограде гудит постпанк.

9. НЕКРОСАД

За Минздравом садик с префиксом «некро»,
вход туда без надобности запрещён.
от здравоохранения до смерти три метра,
хоть ты некрещён, а хоть и крещён.
Добро пожаловать в Некросад.
На повестке дня у нас Страшный Суд.
Тут каждый сам себе адвокат.
Наши мёртвые никогда не ссут
Все стоят растерянно, раззявив варежки:
– Спаси и помилуй, господи, нас грешных!
– С Новым годом, дорогие товарищи, –
вас приветствует товарищ Брежнев.
Молодёжь не в курсе, кто это такой,
начитавшись вражеские Кольты и Медузы.
Бабки замахали генсеку рукой,
готовые служить Советскому Союзу.
– Становитесь в очередь, сиськи-масиськи,
как в военкомат и психоневродиспансер.
Быстро на кремацию составляйте списки,
привилегии тем, кто стремился в СССР.
Добро пожаловать в наш Некросад,
где посмертно ваши сбываются мечты!
Все сразу оживились, выстроились в ряд,
пионеры всем вручили похоронные цветы.
Советский человек идеалов не предаст.
Ему в радость жить на свалке истории.
Хотели в СССР – получите керогаз,
в этом суть работы нашей спецлаборатории.
Приютим убогого, не обидим пьяного,
всем будет весело, как на поминках.
Здесь воняет серою, как завод в Курьяново,
высятся монбланы хлама, будто в Кузьминках.
Счастье жить среди ржавых мопедов!
Лыжных ботинок, палок, ласт водолазов!
Классно жить среди предметов Страны Советов –
ржавых ванн, портретов вождей, керосинок и керогазов!
Трудящиеся хавают колбасу «рабочую» –
те, кому положено, строго по талонам.
Комсомольскую богиню познаЮт воочию
по сиреневым с начёсом нижним панталонам.
Взрыв раздался на помойке, прекратив партхозактив.
Полетели в небо с диким лязгом гаражи.
Рассосался весь советский быт и бодипозитив.
Растворились в воздухе ретромиражи.
– Мы не понимаем, что здесь происходит.
Где наши телевизоры, мопеды и ласты?
Верните Ленина – дЕньгам, а нас – заводам.
– Надо было раньше думать, педерасты.
Это был перформанс после ваших похорон:
ретровиды на крови – дьявольский замес.
Опустились с неба стены с четырёх сторон –
цельнометаллический железный
з а н а в е с

10. ПРОЗЕРПИНА

Прозерпина устала быть на виду,
всех кровью метить на смерть.
Она ходит по клумбам в Некросаду,
год разведя на треть.
Она гуляет в Некросаду
средь ирисов, мальв и роз.
Стрекозы целуют её наготу,
идёт гортензия в рост.
– Треть года я среди мёртвых, две трети среди живых!
Слишком долгая вахта, тяжёлый квест.
В мёртвом саду средь лип вековых
я зарою кровавый перст.
Йод как год разведу на треть,
удобрю мёртвую твердь,
через полгода вырастет перст,
всё сам обратит в смерть.