Тексты для сборника "Поэтический путеводитель"

Место силы. Магазин "Груз-200"

Когда ко мне в гости приезжают друзья из других городов, я всячески отговариваю их идти «путем лоха» – то есть посещать традиционные места «культурной столицы», куда обычно отправляются «гости нашего города». Вместо Эрмитажа, Летнего Сада и Мариинского театра оперы и балета у нас для них есть другая программа: Канонерский остров, «Рускомплект» и «Магазин Груз-200». Это три иррадиирующие точки на альтернативной карте Санкт-Петербурга, где происходит слом реальности в сторону предельной метафизики – насколько хватает разрешающей способности разума.
«Магазин Груз-200» не имеет адреса, и отыскать его могут далеко не все – несколько раз мы более чем подробно объясняли, как туда добраться, даже рисовали план – тщетно: даже наши питерские ребята возвращались несолоно хлебавши: не находили – и все тут. Хотя расположено это странное и удивительное место практически в центре города, рядом с метро «Сенная Площадь». В просторечии он называется «просрочка». Но с нашей легкой руки вот уже лет 5 все называют его Груз-200, даже в телепередачах. Эту мрачную цитадель торговли просроченными продтоварами и паленым алкоголем от цивилизованного мира отделяет лишь легкая тряпица вместо двери. А за ней, как в пещере Али-Бабы, простираются ряды несметных сокровищ: монбланы колбасы, шоколада, сыров, конфет, печенья и бухла. Над всем этим добром еле виден печальный молчаливый дагестанец – он стоит там, как бессменный часовой: похоже, он находится в чистилище и эта его работа – форма послушания.
Иногда там происходят странные вещи. Однажды мой муж Григорий приволок оттуда четырехкилограммовый осколок горького черного шоколада высочайшего качества по цене одной шоколадки «Fazer». Пару раз я там встречала людей, которые давно умерли: например, своего научника из университета Ю. А. Петровского – мы не только поздоровались и поговорили, но даже распили с ним пузырь фирменного коньяка «Груз-200» прямо на ящике у входа в Цитадель. Он сказал мне, что это место существовало всегда, только раньше – до нулевых годов – оно было в Кировском районе, за универмагом, а еще раньше – на Охте.

МАГАЗИН ГРУЗ-200

В магазин «Груз-200», что на Сенной, ходят всякие мамлеевские типЫ.
А порядочным людям там затаривацца впадлу.
Так как одно название в их мозгах рисует гробы,
А мамлеевские кинов не зырят, поэтому им поебать и нихуя не впадлу.
Там продается проебная хава и пиздатое правильное бухло.
Григорий туда через день ходит затаривацца спиртосодержащими суррогатами,
Чтобы их бухать со мной на два рыла. И однажды до нас дошло,
Что напрасно нам эти темы казались такими пиздатыми.
Это, на самом деле, конечно, не магазин,
А открытая Действующая Модель Ада –
Вариант антисоциальной шызоэфтаназИи,
Что-то по типу Будки Летнего Сада.
Среди покупателей вздутых скумбрий, битых яиц и сЫров с помойки
Ты там встретишь много известных тебе покойников и мертвецов:
Довлатов, Бродский, Высоцкий, что сдохли до перестройки,
Приходят гопшой, но бухают в жало – каждый в одно лицо.
Вчера там случилось непотребное трэш и мясо.
Цой с Лихачевым пиздились, не поделившы пузырь конины за полтос.
Они вели себя голимо, как какие-нить пидорасы,
Но взади стоял Кривулин. Зыря на порево и пиздос,
Он их обоих пиздил с двух рук костылями,
За что ему продавец-хачила поддудонил пузырь.
Цой отсосал. А Лихачев, интеллигентно давясь соплями,
Затарил водку «Реальную», как обычный старой колдырь.
За 30 рэ 0,75 – как при коммунизме.
Понял? Все эти «Дикси», «Ленту», «Пятерку» смело пошли в пизду.
«Груз-200» рулез – вот ахуенный бонус по жызни.
Но только ты давно уже сдох и пребываешь в АДУ.

ВДОЛЬ МОЙКИ

На сверхсекретный объект «Новая Голландия»
Никогда не стремись, если ты в душе неврастеник
Там все обработано ртутью, стронцием и палладием,
И там нет ничего живого - ни людей ни растений,
Тускло блеснув во тьме золотой коронкой,
Скалясь, уходит на дно очередной ТрУПАК.
Его тотчас, чмокнув, всасывает воронка,
И дальше несет со свистом пневматическая ТрУБА.
Спецагенты острова, ведя людей на заклание,
Чтобы больше мяса доставить к биопомойке,
Как мантру читают заунывное заклинание:
- Пойдём же типа пойдем, вдоль Мойки типа вдоль Мойки.

На местной свалке темной ненастной ночью,
Если к тому же накурицца до одурения,
То среди биомусора можно увидеть воочию
Бессмертного автора этого спецтворения
В противогазе, среди токсичного ила
Он бредет, заговаривая мертвый вредоносный планктон.
Шланг от противогаза висит уныло,
Ни на что не реагируя, как гандон.
Поисковый лазерный всполох напомнит каждому:
Здесь нет и не может быть ничего Жывова
И даже самому отчаянному и отважному
Не избежать попадания точного ножевого

САЛО (сага)

(параграф из истории национальных брендов России)

Главным продуктом питания Новгородцевой было сало.
Она уважала свИней из всего домашнего скОта.
Сало хавала шмАтами, водку бухая в жало.
А бухала она все время, т. к. нигде не работала.
При этом она жыла не в деревне, а на Гражданке –
В грязном сером районе депрессивных хрущоб.
В жало жыла, практикуя одинокие пьянки
В однокомнатной хате, похожей на тесный гроб.
И вот она с бодуна поперла на скотобойню –
Неподалеку – в Парголово – на колбасный завод «Парнас».
Пришла в отдел по продажам, у клерка спросив достойно:
- «Жывова мелкого свИна – можно купить у вас?»
Промоутер поддудонил в контейнере поросенка.
А также в качестве бонуса – импортный свинокорм.
Фирменный пакетон был повязан модной тесемкой,
На которой болтался паспорт: «Поросенок. Кличка – Бекон.»

Новгородцева кабана поселила вначале в ванне,
Но он на это забил, заняв всю квартиру.
Через месяц он нагло завалился спать на диване,
Остальную площадь по факту считая своим сортиром.
Из наглова, хамоватого, обаятельного подсвина
Бекон к весне превратился в здорового бугая.
Однажды, когда хозяйка влезла ему на спину,
Проникся к ней вожделением, - будто она – свинья.
Когда она отрубилась, как зюзя пьяная в жопу,
РаскрЫлившись непристойно, что все было на виду,
Кабан, пристроившысь сзади, ебал ее хуем в жопу,
Перевернул на спину и начал ебать в пизду.
А хули? Она допИлась, потерявшы моральный облик,
А он, хоть хрюкАло, все же – половозрелый хер.
Поэтому – все нормально: они поеблись – и вот блин –
Она залетела, сцуко – придецца рожать тепер.
Непросто принять решение. Но, поддудонив с рынка
Двух молдаван, - короче, зарезали кабана.
Так, собственно, ради сала она и брала подсвинка.
Поэтому Новгородцева не парилась нихрена.

Зимой она разрешылась одиночным свиноприплодом:
Спсибо на том, что роды – это не опорос.
На вскидку мелкий не сильно казался похож на скОта,
Но не считая рыла – вот где был бля – пиздос.
Типа, децкое тело родИлось с башкою хряка:
Все у него – нормальное, а голова – свиньи.
Весь роддом на Вавиловых в шоке был, но однако –
Ей никто не сочувствовал: сама бля себя вини.
Новгородцева в тот же день с сыном пошла до хаты.
Хоть на лоджыи у нее в бочках солился шпиг, -
Но отец ее сына был – не хачила, не жыд пархатый!
Пусть поэтому все сосут и засунут в жопу язык.
Сына-свина она назвала по-французски – Бэкон:
Как бы в память о бате, чьим салом забит балкон.
Свиносын не подвел, основав через четверть века
Процветающий мясобренд: «Новгородский Бекон».