Логотип - В грибе

В Грибе
ВРЕДОНОСНЫЕ СПОРЫ ТРЭШ-ИСКУССТВА

Иконка - меню

Аут 3: Сны наяву. Интервью Наташи Романовой и Григория Ющенко сайту Top10.ua


10 апреля 2013 г.

“АУТ3: Сны наяву” – так называется очередная выставка творческого объединения “Клиника Дорошенко Грищенко”. Международный проект посвящен исследованию аутизма, который получает все большее распространение в современном обществе не как диагноз, а как приобретенный тип мышления. Данная выставка проходит в Музее Шевченка, где зрители смогут ознакомиться не только с художниками–визионерами, таким как Давид Чичкан, Павел Лосев, Ричард Энсетт, но и посетить лекции, кинопоказы и мастер-классы.

Асе Шульгиной удалось пообщаться с небезызвестными питерскими артистами: поэтессой Наташей Романовой и художником Григорием Ющенко. Они рассказали о поездке в Артек, hard jumping’e и пресловутом юморе.

АШ: Вас лучше читать?

НР: Нет, лучше слушать.

АШ: Твоя особенность, как поэта.

НР: Это отсутствие авторского лирического героя. То, что собственно говоря отличает поэзию любую и традиционную и современную поэзию. Везде если это традиционная поэзия, то автора интересует только его собственный внутренний мир, его лирический герой. Он не думает о том, что кроме него это никому не интересно.

АШ: Расскажите про богемную поэтическую жизнь.

НР: У нас, во-первых , богемная жизнь на поэзию нисколько не распространяется. Есть очень много различных поэтических сообществ, они проводят заседания. На котором все дохнут от скуки, собираются дяди и заунывно на одной ноте друг другу читают нудный текст, там полный отстой. Они, все эти дяди, «3 копейки в кармане перебирают» и жду когда им кто-то нальет выпеть коньяк. Какая уж там богема.

АШ: А кого бы вы выделили из русских поэтов сегодня?

НР: А.Родионов, И.Дудина, питерская интересная поэтесса, по крайне мере ее читать не скучно.

АШ: А как вы считаете, сегодня культура России переживает взлет или падение?

НР: Конечно упадок, без вариантов. Никакого расцвета нет и не предвидится.

АШ: Как все начиналось?

НР: Я когда училась в школе, то меня с 10 лет стали печатать в различных газетах, пионерских журналах и даже меня из-за этого послали в Артек, как юную поэтессу. Все дело в том, что я не написала ни одной строчки, всё писала за меня моя бабушка. И этот как бы «перформанс» длился очень долго, 4 года. Это очень много, для любого. Непрерывно все это продолжалось, так это и осталось как бы. Короче никто этого не разоблачил, этой мистификации.

АШ: Но это же как-то прекратилось?

НР: Нас просто заебали письма которые каждый день приходили мешками отовсюду, изо всех городов, деревень. У нас каждый день на крыльце нашего дома стоял мешок из под сахара битком набитый просто письмами. В конце концов мы уже этого не выдержали, постепенно прекратили публиковать стихи. Да и возраст у меня подошел, что мне уже было не до этого, начались другие интересы так что было не до поэзии.

АШ: Но потом вернулось желание писать.

НР: Знаешь, сколько лет прошло между этим, огромное количество. Я никогда не думала, что начну писать стихи после этой мистификации.

АШ: Как ты относишься к поэзии в сети?

НР: Вообще нормально отношусь. Есть у меня 4, 5 - 5тыщ читателей на фейсбуке, то есть это дает мне возможность иметь какую-нибудь известность, иметь свою аудиторию. И именно скорей всего вот эта аудитория, которая и ходит на мои выступления, это люди которые узнали по интернету. Потому что мои книги выходят очень маленькими тиражами. Книга, которая принесла мне известность, называется «Zaeblo» она переиздавалась дважды по 200 (первый 500 , второй 200) экземпляров, но это мало. Это как бы капля в море, по сравнению с остальным.

АШ: Ты цинична в жизни?

ГЮ: В жизни Наташа делает всякие едкие наблюдения, но в действии ,наверное, нет.

НР: Ну, это разные формы, формы бытового поведения и формы художественного никогда смешивать нельзя.

АШ: Я заметила стихи на работах Гриши, они Наташины?

ГЮ: Нет, стихи мои, стихотворение дурацкое который написал вот этот персонаж, который там нарисован.

АШ: Расскажите про Ваше участие в Слэме.

ГЮ: Мы делали тогда фестиваль, в 2010 году, нам предоставили карт-бланш и мы решили выпустить несколько своих аватаров. То есть мы взяли своих друзей, написали им тексты и выставили их в качестве участников слэма. Например, выходит чувак , ему 35 лет, он довольно жирный и у него прозвище Киса, потом он читает педофильское стихотворение, а за ним выходит сразу другой чувак которому лет 18 и у него фамилия Олег Поебота, и читает геронтофильское стихотворение. По-своему выходят некоторые лирические поэты и думают «о, сейчас мы всех поразим» и т.д. и это очень было смешно и мы таким способом решили раскачать фестиваль.

НР: Он так раскачался, что аж сдох.

АШ: Наташа, а ты участвовала?

НР: Я участвовала, сейчас уже нет, потому, что я выиграла все слэмы какие только можно.

НР: В принципе это единственное, что может поддержать хоть какой-то интерес к поэзии, если вот туда внести что-то азартное. Слэм –поэтическое соревнование за деньги, хоть и не большие. Сразу там началась такая злачная атмосфера, все бухают, голосуют.

АШ: Актуальна ли поэзия сегодня?

ГЮ: Вот я хочу сейчас свои 5 копеек вставить. Сейчас, например, то, что происходит в музыке и в поэзии оно интереснее. То есть, как там в 80ые для настоящего поэта естественно было взять гитару и петь свои песни, так ,например, сейчас во всяком альтернативном репе больше поэзии. Вот группа «Птицы Емъ», «Кровосток» на мой взгляд, она больше имеет отношение к поэзии, чем вся эта поэтическая ситуация которая происходит.

НР: Поэзия сегодня не актуальна.

АШ: Пробовала ли ты писать прозу?

ГЮ: Я вот Наташу всё пытаюсь заставить написать прозу, потому что ей есть ,что рассказать. Вот, например, как-то раз даже дал задание, вот опиши этот случай, про который ты рассказываешь прозой, а она взяла и написала стихотворение.

НР: Я не умею писать прозой мне нужно чтобы текст был структурирован предельно, посредством какой-то организации текста внутри.

АШ: Как образовалась группировка «Протез»?

ГЮ: С группировкой Протез мы познакомились когда я входил в художественное объединение галереи «Паразит». До этого там участвовали такие олдовые художники (Межерицкий, Козин, Никифоров), старшего поколения которые в 90-ые занимались не коммерческим искусством в противовес «Новой Академии» Т.Новикова. Они делали выставки в галереи «Паразит», в «Коридоре Борея» и в какой-то момент просто повесили объявления: «Мы ищем искусствоведов». Пришел, написал про них статью, а после второй выставки взял и принес свою работу. Самую первую которую сделал маслом и как-то так увлекся. А в 2006 году мы вдруг поняли, что делаем что-то такое похожее и выделились, надоели все эти выставки в коридоре.

АШ: А как работаете группировкой?

ГЮ: Мы уже 3 года не делаем совместные проектов, хотя мы общаемся, встречаемся, никто не ссорился. Да, у нас не было никогда ярко выраженного лидера, было такое, что все придумывали вместе. Могли возникнуть акции из-за того, что я взял бесплатно газету «петербургский дневник», официальна газета правительства, очень сильная по идиотизму, в метро. Мы ее читали и из этого что-то получалось.

АШ: Как правительство относится к вам?

ГЮ: В последнее время никак. Последнее дело которое на нас было – это Дело против Пермского музея за серию «Волшебная психоделическая милиция», когда докопались за незаконное использование флага. Потом верховного мента в Перми сняли, потому что он чего-то проворовался, но пошли легенды что это из-за нас его сняли.
Еще очень смешно было после «Рекламы Наркотиков». Я был 2 года в разработке у госнаркоконтроля, они мне звонили со всякими детскими провокациями типа «Привет, это Леша у тебя есть шустрые», но я их посылал.

АШ: У тебя была серия плакатов на улице, которые разрисовывали.

ГЮ: Это жанр хард-джампинг, это название в принципе придумал Межерицкий , потому что тогда в газетах очень жестко шла новость про то, что у каких-то американских подростков появилось такое вот развлечение, они прыгали по машинам разбивая их и выкладывали это в ютуб. Нам это настолько понравилась, что мы решили жанр по расписыванию афиш вот так назвать.

АШ: А проблемы были?

ГЮ: У нас был проект «Охуенно русский» где мы расписали 8 афиш на улицах, в духе такой социальной рекламы, мы делали такую пародии на русскую социальную рекламу. Один раз у нас возникли проблемы с гопниками которым в общем не понравилось это и хотели нам дать пиздюлей, а в другой раз нас забрали в ментуру и предьявили статью самоуправство.

АШ: Продаются ли твои работы?

ГЮ: Если честно последняя продажа была вообще 3,5 года назад, скорее не продаются. Единственное, что я продаю это футболки, они стоят относительно дешево. Мы с Наташей решили, что мы для угнетенных слоев населения, поэтому у меня как-то нету контактов с этими платежеспособными людьми.

АШ: Тогда кем ты работаешь?

ГЮ: Наташина вот «Школа грамотности» и я исполняю всякие административные функции. Отвечаю на звонки, составляю расписание, обзваниваю учеников. Завуч в общем-то.
Если честно я никогда не планировал зарабатывать искусством, даже когда студентом был, хотя было очень мало денег. Но, я знаю людей которые на это живут и ми приходится подстраиваться под систему.

НР: У нас про таких говорят «спарашился».

АШ: Какой у вас контингент на выставках?

НР: Мы их определяем словом «Придурки».

ГЮ: Люди, которым интересно живое искусство, я сам таким был в лет 19. Я не люблю всю эту арт-богему, они ни в чем не шарят, они не интересуются музыкой, они не знают кто такой Егор Летов… о чем мне с ними говорить?

НР: Последние тоже тянутся к культуре, ходят на выставки, но у них очень ограниченный кругозор.

АШ: Кто из украинских художников тебе близок?

ГЮ: Вот с Гомером, Кадыровой мы дружим. У Саши была выставка в Питере, мы пришли туда с Наташей и он сказал, что «вы единственные нормально выглядящие люди которые пришли на нашу выставку».

АШ: Твое отношение к наркотикам, алкоголю?

ГЮ: Наркотические… всё больше ничего и никогда,я всё употребил и хватит с меня. А алкоголь вот очень много – «нет ничего вкуснее водки».

АШ: Юмор в твоих работах

ГЮ: Должна быть обязательно ирония и очень сильная самоирония, я так думаю, что без этого смысла никакого нету.

Вопросы задавала Ася Шульгина