Интервью сайту Village

17 января 2009 г. Оригинал: http://www.the-village.ru/village/all-village/piter/60657-grigoriy-yuschenko-art-gruppirovka-protez

Арт-группировка ПРОТЕЗ известна не только живописью, которую каждый может иметь счастье созерцать порой на улицах города, но и своими акциями ("Памяти Круга", "Подарки для лохов и импотентов", "Свинцовое молчание"...), а также короткометражными фильмами ("Самосуд идёт", "Архитектура воды", "Георгиевская ленточка"...).
В примитивизме ПРОТЕЗа куда больше правды, чем в некотором реализме: гипертрофированные формы лишь больше подчёркивают чувство абсурда от всего того, что творится вокруг, и что многие предпочитают игнорировать, поскольку осмыслить и передать окружающий некроцирк, не обладая специальной закалкой и искусством тотальной иронии, действительно, сложно.

Не так давно участник группы Григорий Ющенко вышел в финал Премии Кандинского-2008 с проектом "Укусы насекомых", который будет представлен в галерее Люда с 17 января.

G: Расскажите, пожалуйста, кратко (можно и не очень) об истории арт-группировки ПРОТЕЗ. Из кого она состоит? Как давно вносит свой посильный вклад в создание позитивного образа России? И что же когда-то послужило основным толчком к началу активной художественной борьбы с низменными инстинктами человечества?

Г.Ю.: В группировку «ПРОТЕЗ» входят Игорь Межерицкий, Александр Вилкин и Григорий Ющенко, основана она была в апреле 2006 г. Мы скорее не боремся с низменными инстинктами, а показываем тотальный идиотизм окружающей реальности, вывод каждый из наших работ делает сам.

G: Вообще, мы собирались поговорить наиболее подробно о свёрнутом на данный момент по сезонным причинам проекте «Охуенно русский». Это же, я так понимаю, не первый проект в авторской технике ремейка афиш (hard jumping), но первый в том плане, что всё делается «не отходя от кассы», непосредственно на улице. Это получается такой альтернативный русский стрит-арт? Не всё же баллончиком по трафарету тиражировать.

Г.Ю.: На самом деле, мы уже предпринимали акции по росписи афиш прямо на улице, это было в июне 2006 г., на акции «300 задержанных узбеков», которая проходила в арке Пушкинской-10. Для нас роспись афиш на улице – это не единственный возможный метод уличного искусства, в настоящее время мы готовим проект, связанный с расклейкой заведомо абсурдных объявлений и агитационных листовок, рабочее название у него «Идите ебаться». Буду говорить за себя – для меня тот стрит-арт, которым мы занимаемся, восходит к уличному искусству городских сумасшедших. В самые удачные работы из серии «Охуенно русский» неискушенный зритель так и не мог сразу въехать – то ли это жесткое стебалово, то ли это реально ебанутые старички-правдолюбы выражают свою гражданскую позицию.

G: По какому принципу решается, что на афише записывать, а что оставлять?

Г.Ю.: Есть такое понятие как «художественная целесообразность». В любом случае стараемся не закрашивать логотипы спонсоров. Так как они важней собственно образа артиста.

G: «Не берите детей на марш несогласных», «Верность партнёру – залог крепкой семьи» такие плакаты же, несомненно, приносят гораздо большую пользу жителям города, нежели реклама развлекательных коммерческих мероприятий. Вот органы правопорядка чаще всё-таки проникаются благими целями акции? Что, Вы думаете, их всё-таки порой смущает?

Г.Ю.: Собственный дебилизм их смущает.

G: А почему метод от противного (во всех смыслах) Вам кажется более действенным? Почему лучше показывать то, как не надо делать, чем как надо? Это как-то связано с анализом результатов ваших антропологических акций? Какие вообще из них выводы были сделаны – порок сладко живёт в обществе?

Г.Ю.: Потому что ампутанты-педофилы и таксисты-каннибалы выразительней, чем цветочки-василечки и больше заставляют задуматься. Кроме того, лично я не могу сказать, что знаю «как надо». Слава богу, я хоть приблизительно знаю «как не надо». Выводы были сделаны из антропологических акций такие, что большинство людей с трудом представляют и понимают, что с ними вообще происходит.

G: У Вас, наверное, сложилась определённая картина и классификация фуршетов на выставках в процессе акции «Мы пришли сюда пожрать» - не поделитесь?

Г.Ю.: Я вообще серьезно считаю, что фуршет – это мера всех вещей на культурном мероприятии. Нет фуршета, нет пьянки, нет веселья, нет праздника – тут никакое искусство не спасет, а тем более такое, какое делает у нас 98, 5% называющих себя художниками. Все институции начинают портиться с фуршетов.
Вот на Премии Кандинского-2008 был очень хуевый фуршет, при том что войти можно было только по приглашениям. И они еще удивляются, что Беляев-Гинтовт победил.Сейчас очень плохо с фуршетами. Сейчас бы мы не смогли провести акцию «мы пришли пожрать», потому как фуршеты практически исчезли как класс. Это неплохо характеризует художественную ситуацию в городе.

G: Как Вы думаете, а что такое «питерское искусство»? Есть вообще такое понятие, характерные черты школы?

Г.Ю.: Понятие «питерское искусство» - это нечто вроде одурманивающего ядохимиката, рождающего сильные галлюцинаторные образы, заслоняющие неприглядную действительность, примерно по той схеме, что описана у Лема в «Футурологическом конгрессе». Судя по тому, как часто в речи и в печати оно используется, большинство граждан им одурманено, при том что никто не знает, что за этими словами стоит. От таких иллюзий, говорят, помогает употребление сильных диссоциативов.

G: Как Вы, вообще, оцениваете ситуацию с современным искусством в России? Кто Вам близок или что?

Г.Ю.: Как и во всем мире, в России большинство художников работают в режиме трикстера. Для тех кто не знает, что это слово значит, поясняю: трикстер – это наебщик. То есть художник не занимается производством собственно качественного творческого продукта, не занимается распространением каких-то своих идей и воплощением их в жизнь, а занимается тем, что всякими хитрыми способами получает материальные блага, притворяясь художником и пудря мозги тем, кто может выдать бабла. Практически все «художественные произведения», которые мы можем увидеть – это просто побочный продукт этой наебательской деятельности. Самоцелью они не являются.
Из молодых авторов мне нравится Женя Антуфьев из Москвы, хотя мы с ним делаем абсолютно разные вещи. Еще мне понравился в этом году «мобильный перформанс» Андрея Устинова на биеннале «Стой! Кто идет». Однако в основном меня куда больше интересует современный девиант-арт, а именно творчество городских сумасшедших. Очень понравились листовки анонимного владимирского художника, они по Интернету сейчас гуляют, там такие темы типа «Магия компьютера – мечта дьявола», «Передачи дьявола в российском доме», плакаты против собак и автомобилей – очень сильная вещь.

G: Вот летом Вы почти спонтанно участвовали в Бьеннале молодого искусства в рамках проекта «гоп-арт». Это был для Вас как раз комфортный контекст или нет?

Г.Ю.: Меня пригласили – ну я и поучаствовал. А вообще, «гоп-арт» был чересчур серьезной выставкой. Мне пришлось на него делать самые серьезные работы, которые только были в моем творчестве.

G: Какое впечатление произвела на Вас в целом Первая выставка современного искусства на тему смерти в рамках «Некрополя 2008»?

Г.Ю.: О, это незабываемый опыт. Мы на выставку не попали, пришли уже к размонтировке, чтобы каталог получить. И я получил очень важный урок – оказывается, можно охуеть настолько, чтобы продавать каталоги участникам по 1000 рублей. Но каталоги нам все-таки дали бесплатно, потому что у моего друга художника Порфирия Федорина потеряли картину и так, кажется, до сих пор и не нашли.Каталог этой выставки – это вещь в себе, это новое евангелие просто. Там кроме картин еще ответы всех художников на вопросы типа «ваше отношение к смерти». Мне очень понравился ответ двенадцатилетней, что ли, девочки-художницы: «я, конечно, как и все боюсь смерти, но с удовольствием хожу с бабушкой на кладбище. Там тихо». Весь этот каталог – это какой-то бесконечный ахуй. Мы думали собраться компанией, расставить свечи и читать его по ролям, но так и не собрались, потому что нам страшно.

G: Расскажите о Вашем проекте «Укусы насекомых» и об его участии в конкурсе на Премию Кандинского. Тем более, скоро он будет показан в галерее «Люда». Да и о самой премии – как там, вообще, атмосфера была?

Г.Ю.: Я этот проект сделал после того, как в Питере был разогнан марш памяти Летова. Там омоновцы 13-15 летних подростков очень весело пиздили, за то что они решили в память об Егоре маршем по Невскому пройти. После этого захотелось сделать такой антиполитический проект, потому как стало очень очевидно, в какое время и в каком месте мы сейчас живем. Ну вот и сделал, послал на Кандинского. Это проект про принятие зла, про то, что если ты принимаешь то, что происходит, то ты жрешь насекомых. Использовались всякие клише социальной рекламы, например реклама про малый бизнес. Никто до сих пор не в курсе, что это такое. Это примерно такие же понятия как «питерское искусство». Или всякие патриотические плакаты обыгрывались.
В этом году на Кандинском было плохо, потому что был хуевый фуршет. В прошлом году был хороший, а в этот раз – позорище. А так как все начинает портиться с фуршетов, то и состав выставки был хуже и так далее. Зато я в финал прошел, это хорошо.

G: В «Люде» планируется на открытие группа «Бензольные мертвецы» . Глупо, конечно, спрашивать, почему они – я-то их слышала. Но, всё-таки, что за ребята?Это кармическая защита от преследований звёзд русского шасона? *

Г.Ю.: Это не кармическая, а самая что ни на есть прямая защита от звезд русского шансона. Ни одна звезда русского шансона не в состоянии зайти в помещение, где играет эта группа. Так что мероприятие должно удастся.

* (примеч.) в апреле прошлого года с выставки "Реклама наркотиков" в галерее Novicula Artis в присутствии съёмочной группы 5 канала блатная певица Елена Ваенга (про Сибирь поёт, например, и про то, что "и Ван Гог, и Матисс и Дали курили табак, употребляли абсент и кое-что, кстати, тоже могли") возмущённо уничтожила одну из работ группировки, выполненную поверх афиши её концерта. Выставку потом запретили.

Вопросы задавала Лида Гуменюк