Логотип - В грибе

В Грибе
ВРЕДОНОСНЫЕ СПОРЫ ТРЭШ-ИСКУССТВА

Иконка - меню

Пощечина общественному

Журнал "Коммерсантъ Weekend", 4 апреля 2008 г.

"Реклама наркотиков" Григория Ющенко в Navicula Artis. Рассказывает Анна Матвеева.



Григорий Ющенко и арт-группа «Протез», в которую он входит, - самое живое, что есть в современном петербургском искусстве. Это безбашенные панки с картинами, написанными чуть не на туалетной бумаге, которые чисто технически невозможно продать или купить; люди, видящие цель своей жизни в том, чтобы ломать сознание зрителей, а не зарабатывать на ипотеку, рожать детей и обеспечивать семью. Нутряной, никем не оплачиваемый фанатизм дорогого стоит.
Ющенко — парень с рыжим ирокезом на башке, горящими глазами и холодным умом — самый молодой (двадцать два года) и самый отвязный участник «Протеза». Картины он пишет как бомж или сумасшедший, а мыслит как кабинетный философ. Его персонажи — не то уродцы с низким лбом и оскаленной пастью, не то обычные попутчики в метро. Днем мы не обращаем на них внимания, заполночь молим всех богов, чтобы не встретиться с ними в подворотне.
Ющенко издевательски исследует и присваивает себе лексикон рекламы — главный новояз — чтобы вывести на зрительский суд своих помоечных героев. Действует на грани фола; все его картины имитируют рекламу того, что рекламировать нельзя никак или почти. Алкоголь. Марихуана. Винт. Героин. Ющенко рекламирует убийственную дрянь в технике hard jumping, придуманной вместе с «Протезами» и такой же незаконной, как и остальная их деятельность: воровать афиши с уличных тумб и переиначивать на свой лад. Добропорядочные Розенбаум или Лепс превращаются в грубо намалеванных монстров. Демоны, которые прячутся по ту сторону глянцевых обложек и афиш, прорываются в мир людей и жаждут крови. Ющенко пририсовывает им циничные реплики. "Беломорканал - всегда актуален! Ведь это и твоя история" или "Заебало жить? Нажрись!"
Примитивным рисунком, лобовыми текстами, саморазрушающимися картинами, больше похожими на плакаты, Ющенко с его «Рекламой наркотиков» приближается к своим парижским кумирам 1968 года. Те тоже рисовали неуклюжие, но страстные комиксы и расклеивали их на улицах, надеясь изменить мир. Мир не изменился. Идеолог парижских левых Ги Дебор покончил с собой, когда понял, что его протест превратился в успешно продающийся товар. Но сейчас другие времена; главная задача неформальных художников именно в том, чтобы найти способ жить в мире, где все есть товар, но самим не стать товаром, не продаться, сохранить себя. Ющенко — один из немногих российских художников, кто отваживается стать лицом к лицу с этой задачей.
Брутальные, брызжущие черным юмором работы Ющенко и «Протезов» не занимают вовсе никакого места в художественной иерархии. Они вне иерархий, они сделаны просто так. Нельзя нарисовать кривозубого гопника, призывающего «Боярышник — напиток богов! Требуйте в аптеках!», если тебе это безразлично, если у тебя самого этот проклятый боярышник кого-то не свел в могилу. В этом «просто так» буря страсти и настоящей жизни. То есть то самое, в отсутствии чего постоянно обвиняют современное искусство.

Пена изо рта - это хорошо


О сути веществ и вещей с Григорием Ющенко разговаривала Анна Матвеева.

- Вы сами как к наркотикам относитесь?
Я за легализацию всех запрещенных веществ, кроме опиатов. Алкоголь на самом деле вреднее. На моих глазах он поломал жизнь большему количеству людей, чем любые другие наркотики. Но выставка не про наркотики, а про идиотизм медиа.
- Ваше искусство и ваша жизнь, как они связаны? Насколько одно отражает другое?
Из жизни берутся многие сюжеты. Но чаще они не из реальной жизни, а из медиа, и вообще «Протез» — это единственные настоящие медийные художники. Мы раскрываем нелепость реальности медийной, которая все больше вытесняет объективную. У многих политика или семейные неурядицы какого- нибудь Петросяна, не имеющие отношения к реальной жизни, вызывают больше возбуждения, чем непосредственные события их жизни! 24 февраля я был на марше памяти Егора Летова, где толпы омоновцев гнали дубинками детей тринадцати-пятнадцати лет. Я сразу после этого сделал серию «Укусы насекомых», где присутствуют политические высказывания. Власть, которая избивает четырнадцатилетних панков, не собиравшихся делать ничего предосудительного, — не просто плохая, а очень плохая власть.
- Ваши, да и вообще протезовские работы и акции эпатажны, они изначально сделаны как «предъява обществу» (так написано на вашем сайте). Какой реакции вы хотите добиться?
То, что наши работы у обывателей вызывают пену изо рта и психические срывы, — правильно и хорошо. Они у людей с общепринятыми ценностями и понятиями именно такую реакцию и должны вызывать, и это тоже успех. А у тех, кто думает примерно так же, как я, они вызывают не то чтобы восторг — это очень похабное слово — но они говорят: «Круто!». Таких людей немного, но я именно для них работы и делаю, ну и для себя, конечно, тоже.
- Вы считаете, что можете своим искусством реально влиять на что-то в обществе, на жизнь людей, которые его посмотрят?
Если в это верить, то лучше сразу вешаться. Человечество нельзя изменить искусством, это изначально проигранная война. Единственное, во что я пытаюсь верить, — что хоть для одного человека то, что я делаю, сможет изменить сознание, что оно хотя бы кого-то вырвет из круга обывательских понятий. Тогда это все не зря.
- Если бы вы были Художником № 1 или Куратором № 1 в мире, с неограниченными административными и денежными возможностями, — что бы вы сделали для искусства и для себя?
Если художником номер один — мы бы реализовали ряд протезовских акций, которые мы сейчас не в состоянии провести, так как за них нам реально могут дать срок или линчевать. Типа нашей акции «Подарки для лохов и импотентов», где люди ставились в идиотские, абсурдные ситуации, а мы документировали реакцию. А насчет куратора — хрен знает. У кураторов сейчас, как я посмотрю, проблемы не в средствах, а в хороших художниках. Нигде сегодня не вижу ничего, что бы хоть как-то зацепило, сплошная беспонтовщина. В музыке то и дело нахожу, а вот в искусстве что-то совсем пусто. Только рисунки школьников на стенах нравятся.